... Тетя Дуся подхватила, мама запела громче чуть повыше тоном, тетя Дуся пониже...
- Димка, ну ты чего там? Заходи уже! – крикнул папа, выходя из-за стола, и отдавая гармошку Саше – он был ближе. Гармошка жалобно пискнула, оказавшись в итоге на скамейке.
- Здорово Дима, заходи, - сказал папа, закрывая за гостем калитку и пожимая ему руку, - Дуся уже здесь, песни с Фросей поют, Юра на каникулы приехал!
Мама вынесла из дома стул, тарелку, фужер и рюмку.
Папа усадил дядю Диму рядом с тетей Дусей и скрылся в дверях веранды.
- Я сейчас.
Папа вышел с графинчиком прозрачной, как слеза, самогонки и наполнил рюмку дяде Диме со словами: «Это штрафная»; разлил вино по фужерам. Мама наполнила тарелки деликатесами.
Дядя Дима встал, подняв хрустальную рюмку:
- Иду, слышу, гармошка играет и песни поют. Голос своей Дуси сразу узнал, поет в огороде, бывает, и Фросин вроде голос – в гостях она всегда поет. Ну, думаю, праздник какой, дай-ка зайду, а тут Юра приехал. Ну, здравствуй, дорогой, - и протянул мне руку через стол, - ничего себе, рука-то будто деревянная, вся в мозолях, неужто учеба такая трудная?
Выпили, помолчали, тут не выдержал Сашка:
- Захожу, дядя Дима, смотрю, Юрок спит. Я давай будить. Бужу, бужу, а он все спит, и спит, да еще похрапывает, а потом, как вскочит и давай рукой махать, будто доску топором тешет.
- Да хватит уже, он давно проснулся, - взявшись за голову, сказала Люба.
- Колотушки оба, - вставил Витя.
- Дядя Дима, я как раз рассказывал, как мы в стройотряде на севере коровник строили. Много топорами работали, а с топором в перчатках нельзя, вот и мозоли набил.
- Понятное дело, коровник на севере, там травы много и коров. С учебой, мне родители говорили, у тебя все нормально. Письма пишешь справно, не забываешь, мои тоже как уедут, так писем ждешь, ждешь. В стройотряде, поди-ка, намучился, тяжело работать? Деньжата должны платить хорошие, раз на севере?
- Юра нам пятьсот рублей дал, - вставила мама, - говорит, заработал больше, на книжку в Томске положил.
- Учись Юра, - продолжал дядя Дима, - папка по вечерам после работы калымит на кране, тебе деньги шлют, чтоб учился; я их с Фросей знаю – выучат они вас с Вовой, инженерами будете. Не то что мы, но и мы хорошие работники и не на пенсии еще. Детям помогать надо, авось и они на старости лет помогут. Давайте выпьем за Юру, за детей наших.
Налил стопку самогону и выпил. Тетя Дуся незаметно стукнула его по спине.
Мы тоже выпили.
- Спасибо, дядя Дима, выучусь, помогу, обязательно.
- А ты рассказывай, а то я прервал ваш разговор, а я еще одну штрафную выпью, хороший самогон папка делает, и вином запью.
Тетя Дуся ничего не сказала. Все склонились над тарелками. Дядя Дима попросил борща. Мама всем подкладывала в тарелки. Стол был круглый, и ей было удобно. Какая мама молодец, и тарелку наполнит и поговорит, и похвалу выслушает. А как готовит! Маму любят соседи, прямо как сестры с тетей Дусей и тетей Катей. Друг другу носят гостинцы через дорогу. То мама что испечет, то у тети Дуси что-то вырастет в огороде, то тетя Катя грушами угостит.
Все о чем-то задумались.
«Вечер тихой песнею над рекой плывет...», - тихонько и тоненько запела мама. Тетя Дуся подхватила, мама запела громче чуть повыше тоном, тетя Дуся пониже. Их голоса переплетались в созвучиях и получалось очень красиво. Люба попробовала подпевать, получалось у нее неплохо. Витя начал что-то мычать – он умел играть на гитаре и пел у костра, когда мы были с ночевкой в горах. Мы с Сашкой попробовали, но перестали - не в тон попадали, а сидели и слушали, как мама и тетя Дуся складно поют.
Папа сразу, как только мама запела, взял гармошку начал играть «Уральскую рябинушку», медленно перебирая аккорды.
Полились другие задушевные песни. Я и не заметил, как у меня капнула в тарелку слеза. Да, от таких песен, если их долго петь или слушать, появляются слезы.
Вдруг папа начал наигрывать – быстро-быстро, плясовые мелодии. Мама и тетя Дуся выскочили из-за стола, в руках появились платочки, и застучали маленькие каблучки домашней обуви по асфальту ограды. Громкие женские голоса переплетались, соревновались. Частушки полились рекой. Мама и тетя Дуся раскраснелись.
Папа с неуловимой скоростью перебирал пальцами. Трехрядка радостно, полной ребристой грудью дышала. Каждый вдох и выдох отзывался гулким басом, переливался звонкими трелями, заставляя плясать пылинки в лучах солнца, пробивающегося сквозь плотные виноградные листья над оградой.
Мы сидели, слушали.
- Пойду, покурю, - сказал Витя.
Продолжение: http://proza.ru/2024/10/13/1742
Содержание: http://proza.ru/2025/01/17/1823